— Плетью моего отца. Он регулярно порол меня.

Итак, Тахир не бредил тогда, в пустыне. Его действительно избивали. Аннализа изумилась этому, но отказалась поверить.

Регулярная порка маленького ребенка. Что за садист будет вести себя таким образом?

Она сглотнула подступившую к горлу горечь, но не сдержала слезы.

Внезапно она вспомнила слова Ришаны о том, что Тахир финансирует приюты для детей, подвергшихся насилию, и ужаснулась. Неужели он старается спасти других детей от того, что когда-то приносило ему страдания?

Аннализа крепко обняла Тахира. Жаль, что у нее не было возможности защитить мальчика, который превратился в такого замкнутого мужчину.

— Не плачь, любимая. — Он вытер ее мокрые щеки. — Это было давно.

— Но ты по-прежнему помнишь об этом. На тебе шрамы. — Оба понимали, что она говорит не о шрамах на теле. — В пустыне ты каждую ночь бредил об этом…

Тахир обнял ее, и она прильнула к нему, радуясь, что он доверяет ей. Говорил ли он об этом с кем-нибудь?

— Я выжил, — равнодушно произнес он.

— Ты не просто выжил, — тут же прошептала она, — а превозмог прошлое. Посмотри, кем ты стал.

— Не обожествляй меня, Аннализа, — резко сказал он. — Положение короля еще не делает меня хорошим человеком.

— Нет, но ты хороший человек. — Она вспомнила о том, как он беспокоился о ней в пустыне, когда она заговорила о своем горе. Подумала о его анонимном финансировании детских приютов. О разумной, заботливой политике, которую он проводил как король, хотя официально еще не взошел на трон. О том, как эффективно он организовал спасательные работы после землетрясения, поддерживая людей своим участием. О том, что он женится на ней, чтобы защитить их ребенка.

— Едва ли. — Он отрывисто и резко рассмеялся. — Я слишком похож на отца. Много лет я купался в наслаждениях, искал мгновенных радостей и приобрел незавидную репутацию.

— Ты не похож на него! — возмутилась Аннализа. — Ты не изворотлив и не жесток.

— Возможно, женитьба и отцовство пробудят во мне истинные качества.

Аннализа отпрянула назад, ошеломленно глядя в его мрачное лицо. Неужели он верит в то, что говорит?

Она видела его слабым, на пороге смерти, лишенным притворства. Мужчина, которого она узнала в пустыне и который сейчас перед ней, не похож на монстра, каким хочет себя изобразить.

Обняв его лицо ладонями, Аннализа встретила его пристальный взгляд.

— Ты совсем не такой, слышишь меня?! — Ее голос становился громче от непонятной ярости. — Никогда в жизни не слышала подобной ерунды. Никогда больше не говори так, иначе я решу, что ты ищешь сочувствия.

От изумления он округлил глаза, словно котенок, которого он только ласкал, превратился в тигрицу, нанесшую ему удар.

— Ты не можешь использовать это оправдание, чтобы прятаться от жизни.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! — Он стал воплощением высокомерия.

Ее сердце сильно екнуло, ей была невыносима сама мысль о том, что Тахир воображает себя жестоким отцом.

— Почему он избивал тебя? — спросила она, не дождавшись его ответа. — Твоих братьев он тоже избивал?

Она ощутила на лице его теплые руки. Большими пальцами он нежно вытирал слезы с ее щек, чуть отклонившись назад.

— Я велел, — тихо проворчал он, — чтобы ты не плакала. Это приказ короля. — Он криво усмехнулся, отчего подпрыгнуло ее сердце. — А приказы короля надо исполнять.

Аннализа неуверенно кивнула. Он не оттолкнул ее, а, наоборот, нежно обнял ладонями ее лицо.

— Ты ведь не отступишься, верно?

Аннализа покачала головой. Длинные волосы разметались по ее обнаженным плечам. Они оба были обнажены, но не обращали на это внимания.

Вздохнув, Тахир поднял ее и усадил к себе на колени.

— Нет, он не избивал Карифа и Рафика, — тихо сказал он наконец. — Только меня.

— Но почему?…

Тридцать секунд стояла тишина.

— Я всю жизнь задавался этим вопросом, считая, что сам являюсь причиной его ненависти. Еще в детстве я удостаивался его ненависти и неодобрения. — Он помолчал, потом заговорил равнодушно: — Все потому, что он думал, будто я не его сын…

Аннализа дернулась в его объятиях:

— Серьезно?

Он кивнул:

— О да. Спустя много лет мать наконец объяснила мне то, на что не осмеливалась прежде. — Он глубоко вздохнул: — Моих родителей сосватали и поженили. И хотя мой отец сам развлекался с любовницами, но при этом ужасно ревновал свою жену. Она очень тяжело рожала Рафика и по настоянию докторов на несколько месяцев уехала во Францию — поправить здоровье. Когда кто-то хитро намекнул, что Ришана там наслаждается обществом друзей, мой отец решил, что у нее появились любовники. Это не было правдой, но ему было все равно…

Тахир крепче прижал к себе Аннализу, и она закрыла глаза, представляя, какой была жизнь Ришаны с жестоким тираном, который не любил ее.

— Потом родился я, и я… был другим. У меня не было таких светло-голубых глаз, как у членов семьи.

Она насторожилась:

— Твой отец решил, что ты не его сын, из-за твоих темно-голубых глаз?

Тахир пожал плечами:

— Отец зациклился на своем подозрении. Моя мать даже предлагала сделать тест на ДНК, но он, как параноик, уверял, что об этом станет известно общественности. Гордость не позволяла ему смириться с тем, что кто-то узнает, будто ему наставили рога. — Тахир умолк, глубоко вздохнул и продолжил: — Неудивительно, что я не мог радовать его, не важно, как сильно я старался. Официально он не называл меня ублюдком. Это могло повлиять на его репутацию. Поэтому он превратил мою жизнь в ад.

— Он сделал тебя мальчиком для битья.

— В буквальном смысле этих слов. — Он безрадостно рассмеялся.

— А твоя мать?

— Нет, ее он не трогал. — Тахир догадался, о чем думает Аннализа. — Отец понял, что может отомстить ей более изощренно. Издеваясь надо мной, он даст ей понять, что она не может мне помочь. — Он сжал ее плечо. — Она сразу поняла, что, если проявит ко мне любовь, я поплачусь за это.

— Как же она страдала! — Аннализа вздрогнула от мысли о неспособности защитить собственного ребенка.

— Я этого не понимал, — тихо произнес Тахир, — до тех пор, пока ты не заставила меня поговорить с ней.

— Я заставила тебя?…

— Я признателен тебе, Аннализа, поверь. — Он неторопливо погладил ее по руке, и Аннализа снова обмякла от его ласки. — Если бы ты не заговорила на эту тему, я никогда не пришел бы к матери и не узнал правды.

Признательность… Это не любовь, но начало определенно положено.

— Долгие годы я считал, что не нужен ей, — хрипло сказал он. — Теперь я знаю, мама дистанцировалась от меня потому, что каждое проявление любви с ее стороны провоцировало жестокое возмездие для меня. Поэтому она защищала меня, как могла. — Тахир сильнее прижал к себе Аннализу. — Я очень боялся, что он начнет избивать ее после моего изгнания, но даже после моего отъезда она хранила молчание. — Он умолк, быстро и громко дыша. — Она боялась, что отец убьет меня, если она ответит на мои звонки. Отец знал, что я пытаюсь выйти с ней на связь, и угрожал ей, если она поговорит со мной.

— Тахир! — Аннализа крепко обняла его за талию. — Это чудовищно!

— Да, он действительно был чудовищем. Он столько натворил! — Тахир отвел прядь волос от ее брови. — Даже после его смерти моя мать не позвонила мне. Она думала, что убила мои чувства, повернувшись ко мне спиной. Мама боялась, что я ее не люблю…

У Аннализы еще сильнее заныло сердце. Она никому не позволит так обращаться со своим ребенком!

Теперь она понимает слова Ришаны. Тахир имеет все, что пожелает: успех, богатство, женщин. Но одного ему действительно не хватает.

Любви.

Сведения о том, где Тахир провел ночь, мгновенно распространились по дворцу. К тому же там, на развалинах домов, он публично объявил о беременности Аннализы…

Люди избегали встречаться с Аннализой взглядом, кланялись ей усерднее обычного, когда она проходила мимо, однако она чувствовала их пристальные взгляды в спину. Жар прилил к ее шее и щекам, когда она вошла в один из залов дворца и все разговоры прекратились. Вне сомнения, здесь перешептывались о недавних скандальных новостях в королевском семействе.